Изобретай. Мысли. Твори.

Изобретения — это богатство. Недаром по пятам боевых подразделений американской армии в западные города гитлеровской Германии проникали особые секретные отряды, вооруженные инструментами для вскрытия сейфов с патентами. Точно нетерпеливые родственники у постели агонирующего скряги, они набивали мешки ценными бумагами. Трофеи были обильные. Как сообщала немецкая газета «Форвертс» 12 октября 1953 года, из 261 миллиарда марок, выплаченных Западной Германией по репарациям западным оккупационным державам, 126 миллиардов составляет стоимость захваченных немецких патентов.

В странах, отданных на откуп монополиям, патенты — предмет выгодных и циничных спекуляций, объект изощренного шпионажа; в конечном счете, это отличная веревка, которую одна фирма надевает на шею другой. В странах, где хозяйство народное, изобретение, как и всякая иная крупная ценность, принадлежит обществу, служит ему, обогащает его. Нет, не одними залежами железных руд и угля, скоплениями урана и титана, запасами энергии и прочим добром, заготовленным впрок природой, измеряется богатство страны. Главное богатство — духовное и интеллектуальное, накал работы ума и умелых рук. Не так просто подобрать измеритель этих запасов. Но в какой-то степени сокровища народного гения отражаются в сумме изобретений, сделанных за определенный промежуток времени. Статистика царской России говорит, что с 1814 по 1917 год, другими словами — более чем за сто лет, в России запатентовано 36 тысяч изобретений. А за один 1962 год в Государственный реестр занесено 12 тысяч советских изобретений. Итак, три года нашего стремительного движения вперед равняются столетию дореволюционного прогресса. А если покопаться в патентных архивах, то обнаружится еще, что множество прежних технических «новинок» — это булавки для дамских шляпок, складные курительные трубки, трости и прочие безделицы. В год—12 000 полноценных изобретений... Невообразимо!

Чтобы наглядно в этом убедиться, стоит побывать в патентной библиотеке Всесоюзного научно-исследовательского института Государственной патентной экспертизы. Сотрудники института устанавливают, сказал ли автор новое слово о том, что заявляет как изобретение, или перепевает чужое. Для этого эксперт устраивает очную ставку претенденту на высокое звание изобретения со всеми предшественниками, то есть сравнивает заявку с имеющимися патентами и ищет существенных различий между ними. 12 тысяч раз в год экспертиза их находит, но значительно чаще — нет. Это объясняется тем, что искатели новых дорог в технике недостаточно внимательно следят за теми, кто продвигается рядом и повторяют уже проделанное, изобретают вчерашний день. Для вынесения своего приговора эксперт должен переворошить огромное количество патентов, учебников, монографий. Считая, что патент в среднем содержит 3 — 4 пункта, эксперту приходится принять во внимание до 40 миллионов запатентованных предложений. К ним ежегодно прибавляется еще более миллиона новых. Недаром, по мнению известного английского ученого-биохимика Дж. Бернала, часто «легче открыть новый факт или создать новую теорию, чем удостовериться... что они еще не были открыты или выведены». Но для эксперта это слабое утешение. Настоящего эксперта делают опыт и эрудиция, накапливаемые годами не очень заметного, но чрезвычайно ответственного, кропотливого и нужного государству труда. Ведь ошибка экспертизы зачеркивает ценную техническую находку, рушит надежды человека, отдавшего поискам, быть может, лучшие силы своего ума и духа. А вот и залы крупнейшей в стране патентной библиотеки. Человек, хоть сколько-нибудь впечатлительный, не может остаться равнодушным при виде обширных каталогов, где собрана Уникальная коллекция имен и счастливых (а также неудачных, запоздалых или беспочвенных) технических идей.